Гоздюон – это японская слоговая азбука, ломкие линии, дополняющие иероглифы. Именно с таблицы годзюон начинается тоненькая книжечка с безупречной обложкой, выпущенная тиражом все-то в 1000 экземпляров. "Годзюон" Нины Гладковой.

46 маленьких рассказов – по числу слогов в годзюоне – это впечатления о жизни в Токио. Не научный трактат, не сопоставление нравов "наших" и "ваших", а первое знакомство Женщины и Мужчины-Токио.

Знаете, это такие чисто женские заметки о шляпках, туфельках и зонтиках. Между ними – бесконечное японское небо, авторское «я» и настроение ненавязчивой праздности, которой, чувствуется, автору с лихвой хватает. Она бродит по магазинам, листает страницы японской истории, пишет рассказы и любуется лохматой сакурой, потом заходит в кафе на верхушке небоскреба и фотографирует Восточную столицу с высоты птичьего полета. Токио – мужчина, ревнивый и обожающий, он щедро дарит русской женщине свои лучшие мгновения. Чайные запахи, легкие шаги японских девушек, разноцветные зонтики и зеркальные витрины шоколадного Wako – книга насыщена впечатлениями, она не дает заснуть и вытряхивает из души все пустяки.

"Отношения с городом, это сеть из едва уловимых знаков – уступок и противодействий людей и обстоятельств, энергии взглядов, подпороговых шумов, ауры ресторанов и такси, маленьких личных побед, удачных примет, всевозможных настроений, ярких точек впечатлений, удовольствий и увлечений... Токио в любое время года ярко и сильно пахнет кофе. А вот вкус у Токио – это не вкус кофе, и не вкус грейпфрута. В копилке моих воспоминаний вкус Токио – это вкус жасминового чая и розовых нежных японских моти."

Фантастически легкая, но впечатляющая книга. Впечатляющая – в прямом смысле, наполняющая впечатлениями. Но… Я правда не знаю, как ей удается, но в какой-то момент эта простенькая и легкомысленная книжка, такая ситцево-милая и приятная во всех отношениях, вдруг оборачивается бездонным дуплом, отдаленно напоминающим замогильные творения Ренаты Литвиновой. Вот автор сравнивает несерьезные и смешные японские туфли с безобидным кастрированным котом, обсуждает последнюю коллекцию Луи Виттона и пишет, что косметика Сисейдо ей не к лицу, а на следующей странице вас ждет описание смерти кошки в пустой московской квартире. За все пройденные километры книжных страниц я не прочитала ни одного описания какой бы то ни было смерти, подобного этому. Ни одного. Всего-то в пару абзацев. А дальше – повествование вновь охлаждает мысли, слог вновь напоминает неспешную прогулку по мелководью, по мелким речным камушкам...

А говорят, «женская проза». Пренебрежительно так. Не всерьез.